Царевна-лягушка

• Баба-Яга ≅ The Baba Yaga
• Василиса Прекрасная ≅ Vasilisa the Beauty
• Курочка ряба ≅ Riaba the Hen
• Марья Моревна ≅ Marya Morevna
• Морозко ≅ Morozko
• Петушок - золотой гребешок ≅ Rooster - Golden Scallop
• Репка ≅ The Giant Turnip
• Три толстяка ≅ Three Fat Men
• Царевна-лягушка ≅ The Frog-Queen

В старые годы у одного царя было три сына. Вот когда сыновья стали на возрасте, царь собрал их и говорит:
- Сынки мои любезные, покуда я ещё не стар, мне охота бы вас женить, посмотреть на ваших деточек, на моих внучат.

Сыновья отцу отвечают:
- Так что ж, батюшка, благослови. На ком тебе желательно нас женить?
- Вот что, сынки, возьмите по стреле, выходите в чистое поле и стреляйте: куда стрелы упадут, там и судьба ваша.

Сыновья поклонились отцу, взяли по стреле, вышли в чистое поле, натянули луки и выстрелили. У старшего сына стрела упала на боярский двор, подняла стрелу боярская дочь. У среднего сына упала стрела на широкий купеческий двор, подняла её купеческая дочь. А у младшего сына, Ивана-царевича, стрела поднялась и улетела сам не знает куда. Вот он шёл, шёл, дошёл до болота, видит - сидит лягушка, подхватила его стрелу. Иван-царевич говорит ей:
- Лягушка, лягушка, отдай мою стрелу.

А лягушка ему отвечает:
- Возьми меня замуж!
- Что ты, как я возьму в жены лягушку?
- Бери, знать судьба твоя такая.

Закручинился Иван-царевич. Делать нечего, взял лягушку, принёс домой. Царь сыграл три свадьбы: старшего сына женил на боярской дочери, среднего - на купеческой, а несчастного Ивана-царевича - на лягушке.

Вот царь позвал сыновей:
- Хочу посмотреть, которая из ваших жён лучшая рукодельница. Пускай сошьют мне к завтрему по рубашке.

Сыновья поклонились отцу и пошли. Иван-царевич приходит домой, сел и голову повесил. Лягушка по полу скачет, спрашивает его:
- Что, Иван-царевич, голову повесил? Или горе какое?
- Батюшка велел тебе к завтрему рубашку ему сшить.

Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, ложись лучше спать, утро вечера мудренее.

Иван-царевич лёг спать, а лягушка прыгнула на крыльцо, сбросила с себя лягушачью кожу и обернулась Василисой Премудрой, такой красавицей, что и в сказке не расскажешь.

Василиса Премудрая ударила в ладоши и крикнула:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Сшейте мне к утру такую рубашку, какую видела я у моего родного батюшки.

Иван-царевич утром проснулся, лягушка опять по полу скачет, а рубашка уж лежит на столе, завернута в полотенце. Обрадовался Иван-царевич, взял рубашку, понес к отцу. Царь в это время принимал дары от больших сыновей. Старший сын развернул рубашку, царь принял её и сказал:
- Эту рубашку в чёрной избе носить.

Средний сын развернул рубашку, царь сказал:
- В ней только в баню ходить.

Иван-царевич развернул рубашку изукрашенную златом-серебром, хитрыми узорами. Царь только взглянул:
- Ну, вот это рубашка - в праздник её надевать.

Пошли братья по домам - те двое - и судят между собой.
- Нет, видно, мы напрасно смеялись над женой Ивана-царевича: она не лягушка, а какая-нибудь хитрая колдунья.

Царь опять позвал сыновей.
- Пускай ваши жёны испекут мне к завтрему хлеб. Хочу узнать, которая лучше стряпает.

Иван-царевич голову повесил, пришел домой. Лягушка его спрашивает:
- Что закручинился?

Он отвечает:
- Надо к завтрему испечь царю хлеб.
- Не тужи, Иван-царевич, лучше ложись спать, утро вечера мудренее.

А те невестки сперва-то смеялись над лягушкой, а теперь послали одну бабушку-задворенку посмотреть, как лягушка будет печь хлеб. А хитрая лягушка это смекнула. Замесила квашню, печь сверху разломала да прямо туда, в дыру, всю квашню и опрокинула. Бабушка-задворенка прибежала к царским невесткам, всё рассказала, и те так же стали делать.

А лягушка прыгнула на крыльцо, обернулась Василисой Премудрой, ударила в ладоши:
- Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь! Испеките мне к утру мягкий белый хлеб, какой я у моего родного батюшки ела.

Иван-царевич утром проснулся, а уж на столе лежит хлеб, изукрашен разными хитростями: по бокам узоры печатные, сверху города с заставами. Иван-царевич обрадовался, завернул хлеб в ширинку, понес к отцу. А царь в то время принимал хлебы от больших сыновей. Их жёны-то поспускали тесто в печь, как им бабушка-задворенка сказала, и вышла у них одна горелая грязь. Царь принял хлеб от старшего сына, посмотрел и отослал в людскую. Принял от среднего сына и туда же отослал. А как подал Иван-царевич, царь сказал:
- Вот это хлеб, только в праздник его есть.

И приказал царь трем своим сыновьям, чтобы завтра явились к нему на пир вместе с жёнами. Опять воротился Иван-царевич домой невесел, ниже плеч голову повесил. Лягушка по полу скачет:
- Ква, ква, Иван-царевич, что закручинился? Или услыхал от батюшки слово неприветливое?
- Лягушка, лягушка, как мне не горевать? Батюшка наказал, чтобы я пришел с тобой на пир, а как я тебя людям покажу?

Лягушка отвечает:
- Не тужи, Иван-царевич, иди на пир один, а я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя, скажи: "Это моя лягушонка в коробчонке едет".

Иван-царевич и пошел один. Вот старшие братья приехали с жёнами, разодетыми, разубранными, нарумяненными, насурьмленными. Стоят да над Иваном-царевичем смеются:

- Что же ты без жены пришел? Хоть бы в платочке её принес. Где ты такую красавицу выискал? Чай, все болота исходил.

Царь с сыновьями, с невестками, с гостями сели за столы дубовые, за скатерти браные - пировать. Вдруг поднялся стук да гром, весь дворец затрясся. Гости напугались, повскакали с мест, а Иван-царевич говорит:

- Не бойтесь, честные гости: это моя лягушонка в коробчонке приехала.

Подлетела к царскому крыльцу золоченая карета о шести белых лошадях, и выходит оттуда Василиса Премудрая: на лазоревом платье - частые звезды, на голове - месяц ясный, такая красавица - ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать. Берет она Ивана-царевича за руку и ведет за столы дубовые, за скатерти браные.

Стали гости есть, пить, веселиться. Василиса Премудрая испила из стакана да последки себе за левый рукав вылила. Закусила лебедем да косточки за правый рукав бросила.

Жены больших-то царевичей увидали её хитрости и давай то же делать.

Попили, поели, настал черед плясать. Василиса Премудрая подхватила Ивана-царевича и пошла. Уж она плясала, плясала, вертелась, вертелась - всем на диво. Махнула левым рукавом - вдруг сделалось озеро, махнула правым рукавом - поплыли по озеру белые лебеди. Царь и гости диву дались.

А старшие невестки пошли плясать: махнули рукавом - только гостей забрызгали; махнули другим - только кости разлетелись, одна кость царю в глаз попала. Царь рассердился и прогнал обеих невесток. В ту пору Иван-царевич отлучился потихоньку, побежал домой, нашел там лягушачью кожу и бросил её в печь, сжёг на огне.

Василиса Премудрая возвращается домой, хватилась - нет лягушачьей кожи. Села она на лавку, запечалилась, приуныла и говорит Ивану-царевичу:
- Ах, Иван-царевич, что же ты наделал? Если бы ты ещё только три дня подождал, я бы вечно твоей была. А теперь прощай. Ищи меня за тридевять земель, в тридесятом царстве, у Кощея Бессмертного...

Обернулась Василиса Премудрая серой кукушкой и улетела в окно. Иван-царевич поплакал, поплакал, поклонился на четыре стороны и пошел куда глаза глядят - искать жену, Василису Премудрую. Шёл он близко ли, далеко ли, долго ли, коротко ли, сапоги проносил, кафтан истер, шапчонку дождик иссёк. Попадается ему навстречу старичок.
- Здравствуй, добрый молодец! Что ищешь, куда путь держишь?

Иван-царевич рассказал ему про своё несчастье. Старичок говорит ему:
- Эх, Иван-царевич, зачем ты лягушачью кожу спалил? Не ты её надел, не тебе её было снимать. Василиса Премудрая хитрей, мудреней своего отца уродилась. Он за то осерчал на неё и велел ей три года быть лягушкой. Ну, делать нечего, вот тебе клубок: куда он покатится, туда и ты ступай за ним смело.

Иван-царевич поблагодарил старичка и пошел за клубочком. Клубок катится, он за ним идёт. В чистом поле попадается ему медведь. Иван-царевич нацелился, хочет убить зверя. А медведь говорит ему человеческим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, когда-нибудь тебе пригожусь.

Иван-царевич пожалел медведя, не стал его стрелять, пошел дальше. Глядь, летит над ним селезень. Он нацелился, а селезень говорит ему человеческим голосом:
- Не бей меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь.

Он пожалел селезня и пошел дальше. Бежит косой заяц. Иван-царевич опять спохватился, хочет в него стрелять, а заяц говорит человеческим голосом:
- Не убивай меня, Иван-царевич, я тебе пригожусь!

Пожалел он зайца, пошел дальше. Подходит к синему морю и видит - на берегу, на песке, лежит щука, едва дышит и говорит ему:
- Ах, Иван-царевич, пожалей меня, брось в синее море!

Он бросил щуку в море, пошел дальше берегом. Долго ли, коротко ли, прикатился клубочек к лесу. Там стоит избушка на курьих ножках, кругом себя поворачивается.
- Избушка, избушка, стань по-старому, как мать поставила: к лесу задом, ко мне передом.

Избушка повернулась к нему передом, к лесу задом. Иван-царевич вошел в неё и видит - на печи, на девятом кирпиче, лежит баба-яга, костяная нога, зубы - на полке, а нос в потолок врос.
- Зачем, добрый молодец, ко мне пожаловал? - говорит ему баба-яга. - Дело пытаешь или от дела лытаешь?

Иван-царевич ей отвечает:
- Ах ты, старая хрычовка, ты бы меня прежде накормила, напоила, в бане выпарила, тогда бы и спрашивала.

Баба-яга в бане его выпарила, напоила, накормила, в постель уложила, и Иван-царевич рассказал ей, что ищет свою жену, Василису Премудрую.
- Знаю, знаю, - говорит ему баба-яга, - твоя жена теперь у Кощея Бессмертного. Трудно её будет достать, нелегко с Кощеем сладить: его смерть на конце иглы, та игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, тот заяц сидит в каменном сундуке, а сундук стоит на высоком дубу, и тот дуб Кощей Бессмертный как свой глаз бережет.

Иван-царевич у бабы-яги переночевал, и наутро она ему указала, где растёт высокий дуб. Долго ли, коротко ли, дошёл туда Иван-царевич, видит - стоит, шумит высокий дуб, на нем каменный сундук, а достать его трудно.

Вдруг откуда ни взялся, прибежал медведь и выворотил дуб с корнем. Сундук упал и разбился. Из сундука выскочил заяц - и наутёк во всю прыть. А за ним другой заяц гонится, нагнал и в клочки разорвал. А из зайца вылетела утка, поднялась высоко, под самое небо. Глядь, на неё селезень кинулся; как ударит её - утка яйцо выронила, упало яйцо в синее море...

Тут Иван-царевич залился горькими слезами - где же в море яйцо найти! Вдруг подплывает к берегу щука и держит яйцо в зубах. Иван-царевич разбил яйцо, достал иголку и давай у неё конец ломать. Он ломает, а Кощей Бессмертный бьётся, мечется. Сколько ни бился, ни метался Кощей, сломал Иван-царевич у иглы конец, пришлось Кощею умереть.

Иван-царевич пошел в Кощеевы палаты белокаменные. Выбежала к нему Василиса Премудрая, поцеловала его в сахарные уста. Иван-царевич с Василисой Премудрой воротились домой и жили долго и счастливо до глубокой старости.

Once upon a time, a king and queen lived in a certain kingdom, in a certain realm, beyond blue seas, beyond high mountains. Long had the king lived in the white world, and as he lived he grew old, and to aid him he had three sons, three princes, all young men and so gallant that neither tongue could describe nor pen depict them. They used to go flying about the whole day long on their splendid steeds, like bright hawks through the sky. All three brothers were handsome and brave, but the best of them, the finest of them, was the youngest brother, and his name was Prince Ivan.

One day, the king called his sons to him and said : "My dear children, you are now grown up. It is time for you to think of getting married. You shall have wives and I daughters-in-law. Let each choose a well-tempered arrow and go down into the forbidden meadow. Bend your stiff bows and shoot your arrows, and into whatever courtyard your arrows fall, there will you find your brides."

The oldest brother shot his arrow, and it fell into the yard of a rich noble, right over against the room occupied by the daughter of the house. The second son shot his arrow, and it flew into the courtyard of a rich merchant, and remained sticking in the red stairway, and on the stairway stood the merchant's daughter. Prince Ivan shot his arrow. It soared high, it fell out of sight, and though he hunted for it long he could not find it. So his heart grew heavy, and he was sad. For two whole days he wandered over the meadows and through the forests, but on the third day he made his way into a miry swamp, and there he saw a frog, and the frog had his arrow. Prince Ivan was on the point of running away and leaving his arrow, but the frog cried out : "Kwa! kwa! Prince Ivan! Come to me and take your arrow, else you will never escape from the bog!" There was no choice. Prince Ivan took the frog, put her in the folds of his coat, and wended his way home.

He went to his father and said : "How can I marry a frog? A frog isn't my equal."
"There! there!" exclaimed the king, "this is only your fortune!" Prince Ivan was very sad, and he shed many tears, but you see there is no resisting one's fate.

So the young princes were provided with wives. The oldest had the noble's daughter; the second had the merchant's daughter; while the youngest had to take of his wife the little frog, and he kept her in a dish after they were married. And so they lived for some time. But one day the king summoned his sons and give them this order : "Let your wives bake for my breakfast to-morrow some fresh white bread."

Prince Ivan went home to his palace in no happy frame of mind, and his proud head hung down below his shoulders.
"Kwa! kwa! Prince Ivan, why so troubled?" asked his Frog. "Did you hear a disagreeable word from your father?"
"How can I help being troubled? The sovereign, my father, has commanded that you furnish him with some fresh white bread for tomorrow."
"Do not be distressed, Prince Ivan; do not disturb yourself for nothing, but go to bed. Morning is cleverer than Evening."
She got the prince off to sleep, and then she laid aside her frog skin. In her place stood the Soulmaiden, Vasilisathe All-wise, and so beautiful that neither tongue could describe nor pen depict her. She went to the stairway and called out in a loud voice : "Maidies! Maidies! come get the materials and make some fresh white bread, such as I used to eat when I lived in my own father's house!"

In the morning Prince Ivan woke up and found that the Frog had the bread all ready for him, and such fine bread as could not be imagined or conceived, but only described in a story. The loaf was adorned with different kinds of devices: on the sides were to be seen the king's cities and the gates. Prince Ivan took the bread and carried it to his father, who had just received the loaves from the older brothers. Their wives had put them into the oven, and so they came out mere lumps of dough.

First the king took the oldest son's loaf, glanced at it, and sent it to the kitchen; then he took the second son's bread and sent it there also. When it came to Prince Ivan's turn he presented his bread. His father took it, looked at it, and exclaimed: "Here is bread to eat on Easter, not half dough like that of my other daughters-in-law!"

Again the king gave this order to his three sons : "Let your wives make me a shirt in one night." Prince Ivan went home in no happy frame of mind; his proud head hung down below his shoulders.
"Kwa kwa! Prince Ivan, why are you so troubled? " asked his Frog. " Can you have heard some sharp disagreeable word from your father?"
Prince Ivan replied : " How can I help being troubled? The sovereign, my father, has ordered me to provide him with a new shirt in a single night."
"Do not be distressed, Prince Ivan. Do not disturb yourself for nothing: Morning is cleverer than Evening."
She got the prince off to sleep, and then she laid aside her frog skin and once more became the Soulmaiden, Vasilisa the All-wise, and so beautiful that neither tongue could describe nor pen depict her beauty. She went to the stairway and called out in a loud voice: "Maidies! Maidies! come and get the material and embroider a shirt, such as my own father used to have made for him!" No sooner said than done. In the morning when Prince Ivan woke up, his Frog had the shirt all ready, and such a wonderful shirt as could not be imagined or conceived, but only described in a story. It was decorated with gold and silver and clever designs.

Prince Ivan took the shirt and carried it to his father. The king took it and looked at it: "Well, now, this is a shirt to wear on Easter Sunday!" The second brother brought his shirt, when the king said : "I'd only go to the bath in that!" But when he took the elder brother's shirt, he said: "Take it to the kitchen!"
The king's sons departed, and the two elder ones said to each other: "It is plain we mustn't laugh at Prince Ivan's wife; she is not a frog, but some kind of a witch."

Again the king gave orders that all his three sons should appear at a ball with their wives. Prince Ivan went home to his palace in no happy frame of mind; his proud head hung down below his shoulders. His frog asked him: "Kwa! kwa! Prince Ivan, why so troubled? Did you hear a discourteous word from your father?
Prince Ivan replied: "How can I help being troubled? The sovereign, my father, has commanded that I come with you to a ball at his palace. How can I show you to people?"
"Don't be distressed, prince! Go alone and mingle with the guests, and I will follow after. When you hear a knocking and a commotion, say: "That is my froggie, come in her little box."

Well then, the elder brothers went to the ball with their wives, in their very best clothes and all their ornaments, and they stood around and made sport of Prince Ivan. "How is it with you, brother? Did you come without your wife? Or did you bring her in your handkerchief? And where did you find such a beauty? Say, did you search through all the bogs?" Suddenly a great knocking and commotion was heard the whole palace shook. The guests were frightened to death; they jumped from their places and did not know what to do. But Prince Ivan said: "Don't be afraid, friends! That is my froggie, come in her little box."

Up to the king's front steps came flying a golden coach drawn by six horses, and out of it stepped Vasilisa the All-wise so beautiful that she could not be imagined or conceived, nor even described in a story. She took Prince Ivan by the hand and led him behind the oaken tables, behind the checked linen tablecloths. The guests began to eat, drink, and be merry. Vasilisa the All-Wise drank from a glass and poured the dregs up her left sleeve. She ate some swan flesh and thrust some of the bones up her right sleeve. The wives of the two elder princes marveled at her cleverness, and lo! they had to do the same thing! Afterwards when Vasilisa the All-Wise went out to dance with Prince Ivan she shook her left sleeve and a lake was formed; she shook her right sleeve, and over the water flew white swans. The king and the guests were mightily astonished. Now the two elder daughters-in-law started to dance. They shook their left sleeves but all they succeeded in doing was to spatter the other guests; they shook their right sleeves, a bone flew out and hit the king directly in the eye. The king was angry and sent them home in disgrace.

Meantime, Prince Ivan seized his opportunity, ran home, found the frog skin, and burnt it up in a great fire. When Vasilisa the All-Wise came and discovered that her frog skin was gone, she grew sad and said to the prince: "Oh, Prince Ivan, what have you done? If you had only waited a little, I should have been yours forever. But now good-bye! You will find me beyond the thrice-nine lands, in the thirtieth kingdom, at the ends of the earth, with Koshchei the Deathless." So saying, she turned into a white swan and flew out of the window. Prince Ivan wept bitterly, but you see there was no help for it.

For a whole year Prince Ivan longed for his wife. The next year he made up his mind, asked his father's permission and his mother's blessing, said his prayers to God, bowing to all four sides, and started forth whither eyes look. He traveled near and far, he wandered up and down. At last he chanced to fall in with a little old man who accosted him: "Your health, my dear lad! and what are you seeking for, and whither are you going?"
The prince told him about his misfortune. "Eh! Prince Ivan, why did you burn up the frog skin? You didn't have to put it on, and you didn't have to take it off. Yasilisa the All-Wise was born cleverer and keener witted than her father. That was why he was angry with her and commanded her to be a frog for three years. Here is a little ball for you; wherever it rolls, follow it boldly." Prince Ivan thanked the old man and started after the little ball.

He went along an open field and met with a bear. "Hold on!" said he. "I will kill the beast." But the Bear said to him : "Do not kill me, Prince Ivan; I may be useful to you some time." So he went farther, and lo! a wild drake flew up. The prince aimed his arrow at him and was going to shoot the bird, when suddenly he said in a human voice: "Do not kill me, Prince Ivan! Even I may be of use to you." He heeded his request and went on his way. A squint-eyed hare ran out. The prince was again about to shoot his bow at him, but the Hare said in a human voice : "Do not kill me, Prince Ivan. Even I may be useful to you." Prince Ivan heeded his request and went on his way, till at last he came to the blue sea, and there he saw a sturgeon gasping on the beach. "Ah! Prince Ivan," besought the Sturgeon, "have pity on me and put me back into the sea." He threw her into the sea and then proceeded along the shore.

As he went and went, the little ball rolled up to a small hut which stood on a hen's legs and turned round and round. Prince Ivan said : "Little hut! little hut! stand as you used to with your face to me and your back to the sea." The little hut turned round with its back to the sea and faced him. Prince Ivan went in and saw on the stove, on the thrice-ninth brick, Baba Yaga lying with her nose through the ceiling and grinding her teeth. " Hello, you, young man! why have you come to me?" demanded Baba Yaga of Prince Ivan.
"Oh you old hag!" he replied boldly, "you had better first give me something to eat and drink, and a good warm bath, before you ask questions of this young man!" Baba Yaga gave him food and drink and a warm bath, and then the prince told her that he was going in search of his wife Vasilisa the All-Wise. "Oh, I know!" exclaimed Baba Yaga." She is now with Koshchei the Deathless. It is hard to reach her; it is not easy to overcome the immortal one: his death is on the end of a needle; the needle is in an egg; the egg is in a duck; the duck is in a hare; the hare is in a box; the box stands on a tall oak; and the tree is guarded by Koshchei like the apple of his eye."

Baba Yaga showed him in what place that oak was growing. Prince Ivan went there and did not know what he should do or how to reach the box. Suddenly, coming from somewhere, appeared a bear and he uprooted the tree. The box fell out and broke to pieces; the hare ran out of the box and scampered away with all its might and main. But behold! a second hare darted after it, overtook it, and tore it to bits. Out of the hare flew a duck and went high, high into the air. She flew away, but behind her in full pursuit darted a drake, and as soon as he overtook her the duck dropped an egg, and the egg fell into the sea. Prince Ivan, seeing this misfortune, wept bitter tears; but suddenly a sturgeon swam up to the shore holding the egg in her teeth. Prince Ivan took it, broke it, took out the needle, and broke off the point. How Koshchei struggled, and how he struck out in all directions but he had to die! Prince Ivan went to Koshchei's house, took Vasilisa the All-Wise, and went home. After this they lived together and lived happily ever after.